Однажды Блаженный находился в Бенаресе, в заказнике "Заход провидцев".
И там Блаженный обратился к пятерым монахам:
"Есть, о монахи, две крайности,
которым пусть не следует подвижник.
Какие две?
Одна - это склонность ко всяким похотям,
как гумно пошлая,
низкая, мужицкая, простонародная,
неарийская, бессмысленная.
Другая - это склонность себя изнурять,
тяжкая, неарийская, бессмысленная.
Но ни к той, ни к другой крайности не клонится
верная срединная дорога
и до конца постигнута Татхагатой;
видение дарующая, знание дарующая,
к умиротворению, к постижению,
к пробуждению, к упокоению ведёт.
Какова же, монахи, эта верная срединная дорога,
что до конца постигнута Татхагатой
и, видение дарующая, знание дарующая,
к умиротворению, к постижению,
к пробуждению, к упокоению ведёт?
Это - арийская восьмизвенная стезя,
а именно:
истинное воззрение, истинное намерение,
истинная речь, истинные поступки,
истинный образ жизни, истинное усилие,
истинное памятование, истинное сосредоточение.
Это и есть, монахи, верная срединная дорога,
что до конца постигнута Татхагатой
и видение дарующая, знание дарующая,
к умиротворению, к постижению,
к пробуждению, к упокоению ведёт.
А вот, монахи, что есть тягота:
и рождение тяжко,
и старость тяжка,
и болезнь тяжка,
и смерть тяжка,
и печаль, стенания, боль, уныние,
отчаяние тяжки.
С постылыми связь тяжка,
с милыми разлука тяжка,
и не иметь, чего хочется, тяжко.
Короче, пять горючих груд тяжки.
И это - арийская истина.
А вот, монахи, каково сложение тяготы.
Это жажда, себя поддерживающая,
прелесть, сопряжённая со страстью,
то тем, то этим готовая прельстится,
а именно:
жажда обладать,
жажда быть,
жажда избыть.
И это - арийская истина.
А вот, монахи, каково пресечение тяготы:
без остатка всей этой жажды
бесстрастное пресечение, уход,
покидание, свобода, безуютность.
И это - арийская истина.
А вот, монахи, какова верная дорога,
что приводит к пресечению тягот.
Это - арийская восьмизвенная стезя,
а именно:
истинное воззрение, истинное намерение,
истинная речь, истинные поступки,
истинный образ жизни, истинное усилие,
истинное памятование, истинное сосредоточение.
И это - арийская истина.
"Вот тягота", - гласит арийская истина.
Так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"И эту тяготу должно понять" -
так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"Я понял её" -
так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"Вот сложение тяготы", - гласит арийская истина.
Так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"И это сложение должно отринуть" -
так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"Я отринул его" -
так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"Вот пресечение тяготы", - гласит арийская истина.
Так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"И это пресечение тяготы должно осуществить" -
так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"Я осуществил его" -
так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"Вот верная дорога, что приводит к пресечению тягот", - гласит арийская истина.
Так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"И этой верной дорогой должно пройти" -
так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
"Я ею прошёл" -
так, о монахи, мне
неслыханных прежде вещей
видение открылось,
знание открылось,
мудрость открылась,
ведение открылось,
ясность открылась.
И покуда, монахи, не стало во мне вполне чистым
это -
о трёх оборотах, о двенадцати видах -знание-видение
четырёх арийских истин, как они суть,
до тех пор, монахи, не объявлял я
на земле и на небе,
и у Мары и у Брахмы,
и в народе шраманском и брахманском,
божеском и человеческом,
что просветлён высшим истинным всепросветлением.
Но когда, о монахи, стало во мне вполне чистым
это -
о трёх оборотах, о двенадцати видах -знание-видение
четырёх арийских истин, как они суть, -
тогда, о монахи, объявил я
на земле и на небе,
и у Мары и у Брахмы,
и в народе шраманском и брахманском,
божеском и человеческом,
что просветлён высшим истинным всепросветлением.
И открылось мне знание-видение:
"Мой ум нерушимо свободен,
это - последняя жизнь,
нет становления больше".
Так сказал Блаженный.